...Службой, как и бытом я не тяготился. Деревенская закалка и отсутствие в нашем доме роскоши позволяло чувствовать себя спокойно, быть, в некотором роде, оптимистом.
Начало офицерской службы. (Приозерский противоракетный полигон. ТуркВО, Гарнизон 137 км.)
… С Ниной я переписывался. Она училась в Гомельском Пединституте. Конечно, встречались, когда я, будучи курсантом, приезжал в отпуск. Самые добрые чувства были у меня к ней, замечательной, скромной, добрейшей души, девушке. Она окончила школу на год позже меня, ту же самую, бронницкую среднюю. За время первого своего отпуска в звании офицера встречался с некоторыми своими одноклассниками. В деревне их оставалось мало, особенно ребят. Конечно, были и встречи с Ниной, для чего приходилось ездить или в Гомель, или в Буда-Кошелево. Только в выходные дни. Родители о моих отношениях с Ниной знали и им не препятствовали. Была очень трогательной встреча с моим дядей Лёней. Я с бабушкой ездили к нему в деревню Липень (Могилевская область). Он был очень рад нашему приезду. Больше, к сожалению, я его не видел. Он ушел из жизни. Чтобы не сложилось впечатление, что за время отпуска я ничего не делал, замечу, - это не так. Надо было помочь маме и бабушке, а работы в деревне хватало всегда, тем более, что мой брат в это время учился в Гомеле. Отпуск, как всегда, проходит быстро. Один из моих товарищей по учебе в училище, Николай Бондарчук, проводил свой отпуск в Киеве, Мы с ним условились, что я в конце отпуска приеду к нему, и мы вместе уедем к месту службы (он тоже был направлен в ту же часть, что и я), в войсковую часть 19313. Так я и сделал. О проводах меня, прощании с родными, близкими, Ниной рассказывать не буду. Они всегда тяжелы, тем более, когда едешь далеко, где еще не был, и на целый год. В Киев приехал днем. Николай уже ждал меня, Через день мы взяли билеты на поезд, идущий до Москвы. Не задерживаясь в столице Союза, уехали до станции Караганда. Ехали несколько дней. Вот когда мы выспались, налюбовались пейзажами, что часто менялись за окном вагона. Из Караганды предстояло ехать, опять таки, поездом до станции Сары – Шаган. Автобусом, шедшим в военный городок, прибыли в установленную часть. Нас (после представления командиру) направили в войсковую часть 41687, где предстояло служить командирами взводов. Она дислоцировалась на 137 км, как4 тогда называлась эта «площадка».
13 июля 1956 года первые тринадцать строителей прибыли на полустанок Сары-Шаган. Председатель сельсовета, выслушав А. А. Губенко (старшего группы), ошалело вытаращил глаза и спросил: - У вас там, в Москве, хоть один умный шэловек есть?- А что такое? - А то, что тут даже казахи не живут - одни тушканчики. Ай-яй-яй!
По приезду туда, как положено. представились командиру части майору Стасееву, начальнику штаба, заместителям командира части. Я был определен в роту капитана Иванова Н.Н., а мой товарищ, Бондарчук Николай – в соседнюю роту. Нас разместили в сборно-щитовом бараке-общежитии. Сходили на ужин в столовую для офицеров и служащих СА. Осмотрелись, как говорится, что это за «137 км». Было, довольно-таки грустно: деревьев почти нет, земля каменистая с серым песком, много бараков с деревянными сараями. Да, имелся магазин «Военторга». Все это – с одной стороны, а войсковые части с другой стороны дороги. Но… Спасибо тем людям, которые много сделали до нас. Мы прибыли не на пустое место.
Утром, на общем построении части, командир представил нас всему личному составу. Я принял взвод. Началась моя служба в звании офицера. Наша часть подчинялась УНРу, которое находилось рядом с казармами рот. Замечу, что казармы представляли собой длинные полуземлянки. В таком же исполнении был и штаб части. Если посмотреть на квалификацию моих солдат и сержантов, они были хорошими специалистами: водители машин, машинисты различных механизмов, электрики и другие. Отношение с подчиненными строил равными ко всем. Очень высок был авторитет у солдат самого командира роты капитана Иванова Н.Н. Ему под стать был и старшина роты старшина сверхсрочной службы Уразымбетов С. Такой же хозяйственный, вдумчивый, заботливый о людях. В ротах не было замполитов. О дедовщине тогда никто и не слышал.
Я командир взвода. г. Приозерск. 1962 и 1963 годы.
Хотелось бы сказать, что УНРом руководил полковник Осипов. Командование УНРа и в/части 41687 подобралось из толковых офицеров, без комплексов, чванства, что, естественно, положительно сказывалось на подчиненных. Со службой мне, можно сказать, повезло. Я занимался конкретным делом, которое мне нравилось, было интересным. Службой, как и бытом я не тяготился. Деревенская закалка и отсутствие в нашем доме роскоши позволяло чувствовать себя спокойно, быть, в некотором роде, оптимистом. Время летит быстро. Я основательно втянулся в ритм жизни батальона и УНРа, познакомился со многими офицерами, служащими СА. Самые добрые воспоминания остались у меня о семье Синенко Валентине и Иване, работавших служащими СА в УНРе. К рассказу о них я вернусь позже.
За делами, заполненными до предела, прошел 1961 год. Конечно, не прерывались связи с родными и близкими. Я систематично писал им письма. Переписывался и с Ниной. Наша дружба была уже больше, чем дружба. Мы это понимали оба. Во второй половине марта 1962 года я уехал в очередной отпуск. Приехал в родную деревню. Через несколько дней встретился с Ниной. В сельском Совете деревни Липиничи мы подали заявление о регистрации брака. Работающие там сотрудники хорошо знали моих родителей и родителей Нины, поэтому нас расписали, как говорится, сразу же! Итак, я женился, о чем не жалею до сих пор. Пышной свадьбы, как устраивают теперь, не было. Отметили это серьезное событие в нашей молодой жизни дома, у родителей Нины, и у моих – мамы и бабушки. Из отпуска уезжал я к месту службы один. Ей нельзя было бросить учебу в институте и ехать сразу со мной. Это понимали мы оба. Верили друг другу. Замечу сразу, что я не раскис, не ударился в запои, а вернувшись в часть, стал служить, как мне кажется, еще лучше. Мною был подан рапорт о предоставлении моей семье однокомнатной квартиры. Ее я получил в сборно-щитовом доме. В свободное от службы время мне пришлось заняться ремонтом. Купил кое-что из мебели (кровать, стол, два стула), готовился к приезду супруги.
Оргмероприятия, проводимые в УИРе, коснулись и нашего УНРа и батальона, где я служил. Наш УНР, как таковой, ликвидировался, а батальон передислоцировался из «137 км» ближе к центру, на «28 квартал». Как и раньше я проходил службу в должности командира взвода. По существу приходилось подчиняться и командованию батальона, и командованию УНРа, правда, теперь, другого. Надо, значит, надо. 20 сентября 1962 года ко мне приехала моя дорогая супруга Нина. Я был очень рад этому. В своей первой квартире вдвоем стали создавать уют, исходя из своих возможностей. Думаю, что жили мы не хуже молодых семей, таких же как мы. Вернусь, однако, к службе. Вместо командира нашего батальона подполковника Стасеева был назначен майор Слепчатов. Последний был полной противоположностью бывшему командиру. Всегда с красным лицом, всегда чем-то недоволен, грубоватый с подчиненными. По-моему, его не уважали как командира и человека. Фамилий нашего начальника нового УНРа и его заместителе не запомнил, а вот фамилию главного механика не забыл. Это – майор Арестов, никак не похожий внешне, да и в разговоре, на военного человека. Длиннющий, долговязый, жилистый, всегда в помятой одежде – вот таковым я его помню и сейчас. Он всем и вся хотел командовать сам. Мне не раз приходилось выполнять его приказания, пустячные, по моему, до глупости, не требующие заниматься ними даже сержанту, не то что офицеру.
город Приозерск. Таким красивым он станет с годами. Я горжусь, что и мой труд вложен в его создание.
Фактически с новым УНРом стало тяжелее работать. Появилось больше волокиты в решении тех или других вопросов. И все из-за чванства, высокомерия многих начальников. Были, конечно, и умные, толковые начальники. Особенно помнится один из них – капитан Козлов. Мне часто по работе надо было с ним встречаться. Все вопросы, с которыми я к нему обращался, решались быстро и понятно, без тягомотины. Задумался вопросом: а что же было в УИРе? Во всех частях шло массовое увольнение офицеров. Помните, наверное, что до октября 1961 года руководил страной Хрущев Н.С., а Министром обороны был маршал Советского Союза Малиновский Р.Я. Стыдно сказать, что через несколько лет в армии ощутят нехватку офицеров. Так было.
В семейной жизни у нас шло все хорошо. Через некоторое время мы получили другую квартиру. Естественно стало больше знакомых, товарищей. Общались, встречались с ними, иногда семьями. Хорошая черта быть уважительно-вежливыми к людям, чего мы придерживались везде и всегда. Думаю, нас за это и уважали. Я бы мог рассказать здесь о тех товарищах, которые со мной закончили ПВСТУ и были направлены служить в Приозерск Не стану этого делать, чтобы не занимать много времени. Расскажу, только кратко, о Евгении Федорове. Он был зверски убит в 1963 году. Беда есть беда, особенно для его матери, потерявшей в мирное время единственного сына. Похоронили Женю на кладбище в Сары – Шагане. Убийца был найден, задержан. Им оказался военный строитель, будь он трижды проклят, фамилию которого не хочу называть, хотя фамилию этого нелюдя я знаю. Забегая, как говорится, вперед, в своем рассказе-воспоминании, второго нашего сына мы назовем Женей в память о моем товарище.
В 1963 году в отпуск я не ездил – ждали пополнения в семье. 6 сентября родился сын – назвали его Сашей. Рождению сына мы радовались оба. Мною сразу же был подан рапорт о предоставлении отпуска за 1963 год. Просьбу, без тянучки, удовлетворили. Целый месяц я помогал супруге. Как убедился, растить детей не простое дело. Мой отпуск пролетел быстро. Снова начались армейские будни. Большим испытанием была зима. Стояли сильные морозы с сильным ветром. Как бы не было трудно, зиму мы пережили. Уже стало легче во всех отношениях: и личному составу, и офицерам и их семьям. Подрастал наш малыш и мы подумывали о поездке к родителям в Беларусь. И в 1964 году это нам удалось осуществить. Были радостные встречи и в Неговке и в Броннице, где жили наши родители. Память сохранила многое от той первой поездки с малышом, но не буду уходить от заданной, что ли, темы. Хочу только сказать, что брат мой, Ваня, проходил срочную службу в армии. С ним, к сожалению, встретиться не пришлось. Из отпуска мы вернулись на несколько дней раньше. В установленный срок я прибыл в часть, и снова – армейская действительность, каждый день, недели, месяцы.
Командиром роты, где я был взводным, теперь был другой офицер – капитан Какурин В.И. Он оказался неплохим человеком, вежливым, не заносчивым, но, в общем то, с резким характером. С его приходом никаких изменений в моей службе не произошло В то время наш малыш стал ходить, что, конечно, радовало нас. Все хлопоты, опять таки, легли на супругу, еще больше внимания требовалось малышу: надо было за ним смотреть и смотреть. Прибавьте сюда еще проблемы с детским питанием, с одеждой, с отсутствием горячей воды, газа, то картина вырисовывается не радужной. Но что было, то было. В начале декабря 1964 года приказом Зам МО мне было присвоено очередное воинское звание «старший лейтенант», что несколько улучшило наше материальное положение. В октябре 1964 года «ушли» со всех постов Хрущева Н.С. Откровенно говоря, военные его не уважали. С его уходом прекратилось, по крайней мере, откровенное унижение армии. Я, как и многие офицеры, надеялись на перемены к лучшему в стране. Первым секретарем ЦК КПСС стал Брежнев Л.И.. Ничего, собственно, не изменилось в УИРе, в УНРе, в батальоне со сменой власти.
Опять, с большими трудностями, тяжело далась зима. О ее «прелестях» я рассказывал раньше. Мы, только ли мы одни, радовались приходу весны. Вымотала зима всех: и солдат, и офицеров, и служащих СА, и членов семей офицеров, сверхсрочнослужащих. Она была злее предыдущей, так врезалось в мою память. Я со своей супругой подумывали о том, чтобы на лето отвезти сына к нашим родителям, где бы он окреп физически. Так и сделали в 1965 году. Нина уехала в Беларусь, домой, к родителям. До моего приезда за ними в очередной отпуск они жили у моих родителей и родителей супруги. Деревня есть деревня. В целом наш сын окреп, поправился. Я это увидел, когда приехал за ними в отпуск.
В 1965 году мною был подан рапорт о перевода меня для дальнейшего прохождения службы в другую часть. Мотивация такова: желание служить и работать по своей специальности. Мою просьбу удовлетворили. Я был назначен на должность начальника парка строительных машин в военчасть 58119. В этой должности пробыл всего 5 месяцев, затем я был назначен на должность заместителя командира автороты по техчасти в этом же батальоне. Меня это не радовало, и вот по каким причинам. Командиром части был подполковник Яковлев, нервный человек, начальником штаба – майор Шустов, характером под стать Яковлеву, замом командира по техчасти – капитан Давыдов – не стеснявшийся в выражениях, грубый, бестактный офицер. Такая тройка вносила нервозность во всей части, что, по-моему, не красило их в глазах подчиненных.
Строевой смотр 116 Отдельного военно-технического батальона. С боевым знаменем старшина автороты Ходченков Иван Григорьевич
Приказ есть приказ, и я вынужден был подчиниться. Моим командиром роты был капитан Дмитриев Геннадий Павлович, хороший офицер, всегда аккуратный, подтянутый, без заносчивости и самодурства, требовательный к подчиненным. Войсковая часть дислоцировалась на «137 км», в знакомых мне местах. Все казармы, штаб, столовая, другие здания были сборно-щитовые. Имелся хороший, ухоженный военный городок. Тоже – парк техники и автотранспорта. Все продумано, толково расположено. Благоустроен батальон, благоустроены роты, - вид солидный, впечатляющий. Вот в таком батальоне мне предстояло служить. Повторюсь, нервозную обстановку я почувствовал еще будучи начальником парка строительных машин. Она с хамством и оскорблениями травмирует людей, создает неуверенность, если хотите, страх. Она очень близка к самодурству.
Однако, вернемся к автороте. Дела и должность заместителя автороты мне сдавал лейтенант Бугаев Михаил. Он был переведен в другой батальон. Технику, оборудование, инструмент, запчасти и прочее я принял без серьезных вопросов. И вот почему. Командирами взводов в роте были опытные военнослужащие – старшины сверхсрочной службы. Техника в роте была разнообразной, начиная от автомобилей и до автокранов. В автороте находился и личный состав, работавший в РММ части, а не только водители автомобилей и автокранов. С особой теплотой я вспоминаю командира кранового взвода старшину сверхсрочной службы Чижика Михаила, командира ремвзвода старшину сверхсрочной службы Ковалева Валентина. Разные по характеру, они являли пример трудолюбия, высокой порядочности и дисциплины. Оба пользовались заслуженным авторитетом у командования и подчиненных. Автомобильным взводом командовали в разное время сержанты-сверхсрочники. Тоже деловые, трудолюбивые люди. Старшиной роты был уважаемый в части старшина сверхсрочной службы Ходченков Иван Григорьевич, бывший фронтовик, замечательный человек, очень энергичный, всегда занятый каким - то полезным делом в роте и на территории роты. Таких заботливых о людях старшин я больше не видел за свою службу в армии. Он был требовательным, не кичился собой, как отец наставлял солдат, допустивших какое то нарушение. Когда Иван Григорьевич надевал на праздники свой китель, на нем было много орденов и медалей, больше боевых, а не юбилейных. Замполита роты не было, как и не было их и в других ротах. Секретарь комсомольской организации роты выполнял поручения замполита батальона и, конечно, командира роты. Хочу заметить, что военчасть 58119 находилась на «137 км» в знакомых мне местах по службе в военчасти 41687. Все роты части имели благоустроенные сборно-щитовые казармы, а не полуземлянки. Правда, туалет был общий, для всех рот один, наружный. В части, кроме того имелись: большая столовая, спортзал, техкласс для занятий офицеров, клуб, кафе, мастерские по ремонту обуви, одежды, разные склады, ледник для хранения мяса, масла, медпункт. Понятно, что парки рот находились отдельно, как и склад ГСМ. Каждый парк огорожен железобетонными решетками по периметру. На вьезде-выезде из ротных парков – общий батальонный КТП. Как видите, часть была хорошо благоустроена. Обязанности главного механика выполнял капитан Пермяков, вдумчивый, хороший инженер-механик, простой, доступный офицер. Служить в батальоне механизации - не такое простое дело. Бездельники там долго не задерживались. Их или переводили в другие части, или же они сами просились о переводе из батальона, в чем я тогда убедился определенно и мог бы привести ряд примеров.
