Дима
(Повесть о настоящем прапорщике).
Годы событий: 1977-1982.Забайкалье.
Афганистан. (окончание) Командир роты ст. лейтенант Александров летом 1980 года отправляет Диму в отпуск. Время для отпуска вроде хорошее. Но у Димы свои, только одному ему известные соображения. Он приезжает с вещами в батальон с "Бугров" и под разными предлогами тянет с отъездом в Союз.
Вечером он лежит в офицерской палатке 3-ей роты на пустом матрасе свободной кровати, дымя сигаретой без фильтра и скуривая ее, обжигая пальцы, до самого только ему возможного предела, травит бесконечные свои истории. Палец его правой руки самопроизвольно треплет край ничем не прикрытого тюфяка, нащупывает отверстие в матрасе и независимо от воли хозяина проникает в отверстие все глубже и глубже.
Димин рассказ прерывается, он поворачивается в сторону отверстия, долго сопит и вытаскивает пулю. Держит ее на ладони и недоуменно посматривает на сослуживцев. Пуля еще теплая.
В этот напряженный момент
немой сцены приоткрывается дверь палатки и в образовавшийся проем
просовывается курчавая голова старшины второй роты. "Мужики, у вас все в порядке?", - настороженно спрашивает он.
Оказалось, что молодой лейтенант, вернувшийся из секрета, решил разрядить свой пистолет в палатке. Магазин вытащил, а забыл, что патрон в патроннике.
На следующий день рано утром Димы в части уже не было - улетел в Союз.
Настало время плановых замен, и наши друзья, с которыми мы близко сошлись еще в Забайкалье и с которыми разделяли тяготы и лишения в экстремальных условиях Афганистана, один за другим стали улетать в Союз к новым местам службы. События эти были с одной стороны радостные, а с другой - грустные. Мы верили, что, несмотря ни на что, будем поддерживать друг с другом контакты, но время распорядилось, как всегда, по-своему.
Новые офицеры и прапорщики по-разному приспосабливались к необычным для них условиям. Хуже всего приходилось нам, ветеранам части, особенно когда поменялся весь командный состав батальона. Новая метла мела по-новому, кое-кто приехал за наградами и деньгами. Но мы держались вместе и не давали друг друга в обиду, тем более, что вновь прибывшим трудно было обойтись без наших советов и опыта.
Появился у нас в батальоне новый лейтенант большого роста, со спокойным непробиваемым характером и пофигистским настроением, к которому сразу же приклеилась кличка "Еблак". Из одной своей командировки в строительное управление округа привез он с собой кучу историй о романтических похождениях в Ташкенте, а также старинные денежные банкноты, датированные 1914 годом. Напротив слов "банкиръ", "кассиръ" стояли соответствующие подписи, скрепленные гербовой печатью с двуглавым орлом. По сравнению с советскими купюрами и чеками выглядели эти деньги солидно.
В один из Диминых приездов в батальон эти банкноты попали ему на глаза. Мысль предприимчивого человека тут же начала пульсировать в его неспокойной голове. В воскресный день, накануне моей замены (уже приехал из Москвы долгожданный мой заменщик Витя Сирота), Дима переоделся в гражданскую одежду и мы на автобусе выехали в Хайрхану за поисками приключений.
Выглядел Дима прилично: кожаный пиджак, брюки, хорошая обувь, в руках для солидности папка. Останавливаемся на бойком месте у дуканов и магазинчиков и наблюдаем как наш "делец" пытается обменять "новые" чеки на афгани. Некоторые афганцы с недоверием рассматривают деньги и отказываются от обменной операции. Но в одном месте повезло - пошел торг,
по какому курсу произвести обмен. Димина самоуверенность и
настойчивость не знает границ. Нам предлагают обмен 1:10! Знаками из
автобуса показываем - меняй! Но Дима азартно продолжает торговаться и обмен срывается.
Переехали в
другое место, остановились у одинокой лавки. Наблюдаем очередную картину
развода. Лавочник не верит. Дима убедительно и с обидой в голосе
объясняет, что это новые чеки. В это время мимо с важным видом проходит
афганец в очках и каракулевой папахе в виде пилотки, как у членов советского политбюро. Дима обращается к нему как к образованному человеку и просит подтвердить подлинность банкнот. Интеллигент внимательно изучает деньги и утвердительно кивает лавочнику головой. Мы грузим в автобус ящик арахиса, ящик фанты и уезжаем.
Бледный Витя Сирота (начало мая месяца - в Москве не загоришь), потрясенный, смотрит на наши смеющиеся загорелые рожи.
ЗАМЕНА! В офицерской столовой накрыт большой стол, на столе из напитков разведенный спирт, кое-где бутылки с водкой, фанта. Приехали мои друзья из 103 вдд, 108 мсд, медики. Сидят за столом мои сослуживцы. Тосты, пожелания.
А утром батальонный развод. Подарили мне две книги: об Афганистане и Маршале двух народов - Рокоссовском, моем земляке.
Комбат: "Скажите что-нибудь, Алексей Анатольевич?!" Желаю своим сослуживцам честно исполнить свой воинский долг, желаю вернуться всем домой живыми и здоровыми! И прощальное: "До свидания, товарищи!", а в ответ громкое, до звона в ушах: "До свидания, товарищ капитан!" И мутная слеза на моих глазах.
На аэродром отвозит меня на своем УАЗике лично комбат майор Железный, с которым мы встретимся неожиданно в Центральном автодорожном управлении Минобороны России только в 1999 году.
Бросаю последний свой взгляд в сторону нашего парка. Димка стоит возле КТП и вялой рукой машет мне в след ...(Далее)
|
