Строим мы дороги в болотах и пустынях,

Насыпь насыпаем, ложим мы бетон,

Перекуры редки, вдруг асфальт остынет,

И в работе песня задает нам тон.

 Другу

К юбилею

Желаю рассветов и солнечных дней
Хрустальных созвездий и лунных ночей,
Лугов заливных, свежескошенных трав,
Шумящих в ночи величавых дубрав.

Желаю закатов с вечерней зарей,
Березок в лесу с серебристой корой,
Медовых цветов, земляничных полян,
Зеркальных озер, что окутал туман.

Желаю надежных и верных друзей,
Здоровья, заботы и радостных дней.
Побольше удачи и счастья, любви.
Мечтай, наслаждайся, волнуйся, живи!

32 года тому назад. Забайкалье. Наш отдельный дорожно-строительный батальон 159 отдельной дорожно-строительной бригады расквартирован в поселке Хохотуй Петровск-Забайкальского района Читинской области.

Кто прошел через ЗабВО, знает, насколько тяжела была служба в условиях суровых забайкальских зим, длящихся целую вечность: заиндевевшие стены солдатских казарм и сборно-щитовых домов офицеров и прапорщиков, офицерское троеборье (вода, дрова, помои), замерзшие сталагмиты кала и ломы в туалетах, привозная вода. А если водовозка сломалась - не проблема - ведра в руки и в часть. А если насос водяной скважины при этом вышел из строя, не беда - рубим ломиком прорубь в протекающей рядом речке Хохотуйке, таскаем воду и стираем, и пищу готовим.

   Территория части по периметру, кроме забора, окольцована линиями теплотрасс, проложенными по поверхности земли в деревянных коробах и утепленными опилками. Неимоверно горячие трубы отопления не могли создать комфортной температуры для проживания людей, т.к. все тепло улетучивалось через хилый утеплитель щитов строений, не рассчитанных на 40-градусные морозы. А поэтому в каждой квартире еще было и печное отопление.

Уже весна, но котельные дымят. За машиной видна часть насыпи дороги, которая в этом месте будет высотой 8 метров

    Комично-фрайерский вид офицеров и прапорщиков в валенках под повседневную шинель одевающих "забайкальские колготки" (ватные брюки) и "сибирские майки" (безрукавки на меху). На руках неуставные меховые однопальцевые рукавицы. Пингвины в Антарктиде, да и только! Офицеры, прибывшие из европейской части Союза, в течение нескольких зимних дней понимали, в чем состояло преимущество шапок, имеющих на один-два размера больше от нормы (закрывают полностью лоб, уши и затылок, не сдавливают голову). В цене были и полушубки.

Батальон в условиях зимы не прекращал строительства одного из участков автомобильной магистрали Улан-Удэ - Чита: велась валка и расчистка леса, буровзрывные работы, разработка выемок, отсыпка грунта в насыпь дороги, его профилирование и укатка.

Дорога сегодня. Мы знаем цену каждого метра этой дороги. Интересно, что скажет Путин проехав по нашему участку?

    Давалось это ценой неимоверных усилий людей и техники, которые работали на износ. В батальоне за год до моего прибытия в Забайкалье сгорел пункт технического обслуживания и ремонта машин (ПТОР). Спасая технику из горящего сборно-щитового сооружения, погибли сержант и два солдата. Условий для ремонта машин не было. Ремонт экскаваторов, бульдозеров, автомобилей производился под открытым небом. В особо холодные месяцы дизельную технику не глушили вообще. Были случаи, когда от мороза лопались рукояти гидравлических экскаваторов - не выдерживал металл.

     А человек крепче металла. Чтобы не загнуться от холода, жгли костры, благо, деревьев хватало, не гнушались и солярой, согревались в строительных вагончиках и, конечно, работой. На всю жизнь запомнились закопченные лица солдат и офицеров у костра в "забайкальской стойке" - полусогнувшись и вытянув руки к теплу.

    И за все это мы получали так называемую надбавку "за дикость", которая составляла 15% от должностного оклада. А еще год за год. Хотя 200-300 км севернее нас военнослужащие за год службы имели выслугу 1,5 года. Замениться в Европейскую часть Союза можно было только по болезни самого офицера или одного из членов его семьи. Действительно, "Забудь Вернуться Обратно". Тем не менее, плановые замены в округе были: из Забайкалья в Монголию и наоборот.

      По такой замене и прибыл к нам в часть в 1978 году лейтенант Орехов на должность командира 3-ей роты. Он был моим земляком и это нас вдали от родины очень быстро сблизило.

    Многие офицеры в Забайкалье в условиях отсутствия нормальных бытовых условий, перспектив в службе и замен в европейские округа, к выполнению служебных обязанностей относились "спустя рукава", искали утешения в стакане, постепенно деградировали.

    И Виктору досталась рота, где длительное время командовали офицеры, которых с определенной периодичностью понижали в воинских званиях и с такой же периодичностью восстанавливали в них. За дискредитацию звания офицера они были уволены из Вооруженных Сил.

    В роте вся дисциплина держалась на силе кулака командиров и авторитете старослужащих. Прибыв на следующий день после его представления комбатом личному составу подразделения на подъем в роту Виктор увидел в казарме картину сладкого безмятежного сна своих подчиненных. Прозвучала его команда "Рота подъем!" Тут же из угла казармы полетел в его сторону табурет. Виктор ответил тем же.

     Потом была долгая напряженная, другой раз полная трагизма, работа по наведению в роте уставного порядка: беседы с группами военнослужащих разных сроков призыва и отдельными солдатами, выявление зачинщиков беспорядков, беседы с ними, применение различных мер дисциплинарного порядка. Постепенно положение начало выправляться.

Не сдавался только один старослужащий, прошедший дисбат. Он продолжал мутить воду.

Вода и привела его в чувство. Речка наша несла холодные воды из далеких сопок. Вода в ней даже в самый жаркий месяц лета (июль) была ледяной. Возмутитель спокойствия, наглотавшись воды и почувствовав, что может просто захлебнуться, сдался.

Через полгода 3-я рота стала числиться в части на хорошем счету. Какого напряжения воли и скольких душевных и физических сил стоило все это лейтенанту Орехову можно только догадываться.

    Были в нашей совместной службе с Виктором и курьезные случаи, которые мы при встречах с ним вспоминаем с улыбкой. Батальон вел дорожно-строительные работы на участке соседнего батальона возле деревни Хорчетой. Свой участок мы закончили и оказывали помощь отстающим соседям.

    На склоне пологой сопки располагался наш полевой лагерь. На самом верху находилась дизельная электростанция, а рядом с нею строительный вагон на салазках, в котором размещалась офицерская столовая. Ниже по склону с одной стороны были установлены вагончики, в которых жили офицеры и прапорщики, еще ниже вагон, в котором был кабинет командира, где он проводил совещания и планерки. Напротив, через плац, заметно выделялся вагон начальника штаба и заместителя комбата по снабжению с видным издалека красным пожарным щитом. Там же располагались палатки личного состава, солдатская столовая и заглубленный в землю продовольственный склад с ледником, обеспечивающий сохраность продуктов в теплый период года.

Еще ниже через дорогу был устроен полевой парк с контрольно-техническим пунктом (КТП), передвижной ремонтной мастерской и стоянками для дорожно-строительной техники и автотранспорта.

Командиру батальона Лукашенко П.И. за досрочную сдачу нашего участка дороги в качестве поощрения был выделен по фондам автомобиль ВАЗ-21011 и он в срочном порядке, с разрешения Врио комбрига полковника Вдовиченко Е.А., в четверг выехал в далекую Читу за покупкой машины в окружном военторге.

Так получилось, что заместителей командира части на месте не было. Я же около года исполнял обязанности заместителя командира батальона по технической части , т.к. моего непосредственного начальника командировали с группой военнослужащих для обустройства военного городка части на новом месте строительства в Амурской области.

Петр Иванович, радостно-возбужденный, своим решением назначил меня исполнять обязанности комбата. На мои возражения и сомнения - справлюсь ли? - заявил: Ни хрена с тобой за три дня не случится! Справишься.

И вот Я-я-я - Командир части! Ну, мужики держитесь!

Вечером дежурным по полевому лагерю заступал ст. лейтенант Орехов. Лично сам я провел инструктаж суточного наряда, предупредил дежурную смену строго и точно соблюдать требования устава внутренней службы.

    После неспешной и степенной (как подобает командиру отдельной части) беседы за ужином в офицерской столовой со своими сослуживцами, построения и инструктажа ночной смены, проконтролировал проведение вечерней поверки. С чувством исполненного долга направился к себе в парк, где в технической части было устроено мое спальное место.

    Утром, умывшись и побрившись, в наутюженных брюках и надраенных до блеска сапогах медленно, заложив за спину руки, поднимаюсь по склону сопки в наш жилой городок. Отмечаю, что личный состав выдвигается на завтрак. На плацу наведен должный порядок: все кругом подметено и даже посыпано желтым песком. Дежурная смена укомплектовывает пожарный щит. Молодец Орехов! Никакого землячества и панибратства. Знает службу! Надо объявить ему своей властью благодарность.

Зашел в вагончик, шуганул офицеров и прапорщиков, не имеющих подчиненного личного состава. Вечно дрыхнут! Видимо допоздна писали "пулю".

Что-то разыгрался аппетит, пора позавтракать. Направляюсь к офицерской столовой. Что такое?! Где столовая? Кругом только желтый - желтый песок. О-ре-хов!!!

Дежурный по полевому лагерю уверенной, слегка спешащей, но не роняющей собственного достоинства, походкой приближается ко мне и переходит на строевой шаг:

- Тов. старший лейтенант, во время моего дежурства происшествий не случилось, за исключением в результате короткого замыкания сгорел вагон-столовая! Пострадавших нет!

- Витя! Сука, ну разве так можно? Что я буду через час докладывать Вдовиченко на селекторном совещании? Как это произошло?

- Повара поставили греть воду для мытья посуды на электрическую плиту, а сами ушли в свою палатку. Вода закипела и пролилась на плиту, а дальше КЗ и столовой нет.

Через час, в кабинете комбата у телефона в томительном ожидании "люлей" вслушиваюсь в доклады командиров частей временно исполняющему обязанности командира бригады. Наконец очередь доходит и до меня:

- 12631, докладывайте!

- Тов. полковник! Происшествий не случилось, за исключением ...

- Собака Жучка у Вас сдохла!! Мать Вашу, крест ... мать!!!

И чуть позже слегка успокоившись: А с людьми что?? Ну ладно уберите там, чтобы видно не было. Убрали? И песком посыпали? Скорые какие!! Кто там у нас еще не докладывал?

Петр Иванович в воскресенье пригнал из Читы новенькие сверкающие красной краской, как пожарный автомобиль, Жигули. На радостях взбучку от него мы с Виктором не получили.

А через месяц его машина стояла в большом просторном металлическом гараже, основой которому служили стальные полозья сгоревшего вагона-столовой. На "замочке" машины и гаража Петр Иванович, слегка подвыпив, похвалил нас за содеянное: Знал кого на хозяйстве оставлять!

В этом укрытии машина добросовестно перекочевала сначала в Екатеринославку Амурской области, а потом на Украину.

(Далее)